Как преодолеть большой мясной провал

Минсельхоз Казахстана ищет выход из рукотворного кризиса последних 10 лет
Президент Токаев дал правительству срок до 15 мая, к которому должна быть подготовлена программа нового экономического курса. Разумеется, это касается и Министерства сельского хозяйства, и даже более, чем иного любого ведомства.
Потому что прежнее программирование достигло ну слишком уж зияющих вершин!
Только вдумайтесь: разработанная не имеющим властных полномочий «Мясным союзом Казахстана» программа самим же правительством была возведена в статус Национальной, закончилось же все, действительно, массовым экспортом говядины, но – в живом виде.
В эту сторону, — в сторону почти непрерывного в течение целого десятилетия симбиоза руководства отраслевого министерства с клановым бизнес-интересом, двигаться дальше некуда. Результаты не просто провальные, но и, я бы сказал, слишком уж откровенно издевательские, пишут Ведомости Казахстана.
Но тогда куда двигаться? Коль скоро «Мясной союз», после обновления руководства Минсельхоза больше не управляет штабом отрасли, какие свои планы, в ответ на ожидания главы государства, собирается менять отраслевой штаб.
СТРАТЕГИЯ «КАЗАГРО»: ЧЕСТНО ПРО ПРОБЛЕМЫ
Оттолкнемся от совсем недавно, — 4 февраля, утвержденной правительством «Стратегии развития АО «Национальный холдинг «КазАгро» на 2020-2029 годы». В ней, вообще-то говоря, все ответы уже содержатся – осталось с ними только ознакомиться, чтобы лучше понять.
Вначале, как положено, перечислены проблемы отрасли, и сделано это, надо признать, точно, откровенно и профессионально. Вот выдержки:
Несмотря на положительные тенденции, сельское хозяйство Казахстана характеризуется низкой производительностью труда, использованием устаревших технологий, слабой инновационной активностью.
Отрасль нуждается в обновлении сельскохозяйственной техники, уровень износа которой достигает 80 %.
На конкурентоспособность агропромышленного комплекса отрицательно влияет мелкотоварность производства. В 2018 году около 57 % – говядины и баранины, 54,3 % – картофеля и помидоров, 73,5 % – молока произведены в личных подсобных хозяйствах.
В животноводстве наблюдается устойчивый рост поголовья. Однако низкий удельный вес племенного поголовья: КРС — 10,6 %, мелкого рогатого скота — 15,1 %. Концентрация основного поголовья в домашних хозяйствах – 61 %, слабая репродуктивная база, несоответствие кормопроизводства потребностям животноводства.
Наблюдается высокая доля импорта по таким видам продукции как колбасные изделия – 41 %, масложировые продукты – 40 %, плодовоовощные консервы – 84 %, мясо птицы – 50 %.
И последнее, самое важное, извлечение из «Стратегии …» — насчет крайне низкого уровня кредитования. Из 1,6 млн. домашних хозяйств, 196,6 тысяч крестьянских и фермерских хозяйств, а также 12420 юридических лиц АПК (малых – 12065, средних – 296 и крупных – 59) кредитами системы «КазАгро» пользуются лишь порядка 71 тысячи заемщиков.
Далее сказано о совершенно мизерной доле собственно банковского кредитования, и вывод: катастрофически не охвачены кредитованием личные, крестьянские и фермерские хозяйства.
ЖИДКОЙ КАШЕЙ ПО БОЛЬШОЙ ТАРЕЛКЕ
Действительно, в сельском хозяйстве субсидируется все: растениеводство и животноводство, закуп семян, породистого молодняка, надои, гербициды, удобрения, ГСМ, перечень бесконечен. Стоит же убрать субсидии, перевести все, по рыночным учебникам, на самостоятельное финансирование и конкуренцию – считай, провал по этому направлению.
Соответственно, вся политика Минсельхоза зажата между двумя крайностями – либо сконцентрировать финансовый и административный ресурс на каком-то одном прорывном направлении, либо размазывать, как кашу по тарелке, между всеми нуждающимися в господдержке.
Обещанный прорыв по мясному экспорту, — а уж в него-то финансового и административного ресурса было закачано на пределе! завершился на грани фарса – массовым сплавом живого скота за границу, который вынужден был остановить Минсельхоз.
Но и пытаться подкармливать всех понемножку не лучше: недовольны будут не только отлученные, но и оставленные на субсидиях – все равно мало! В любом варианте, кому не дай, обязательно найдется масса жалобщиков и критиков, и аргументированно убедительных. А донести сомнения и отрицания до общественности и государственного руководства проблем нет, Интернет – он у всех под рукой.
ПРОБЛЕМА НЕДОФИНАНСИРОВАНИЯ
Действительно, и здесь все зажато между двумя крайностями. С одной стороны, пытаться поддерживать аграрную отрасль бесконечным вливанием госсредств со всех сторон неправильно, — никаких бюджетов не хватит, да и сама система распределения слишком затратна и падка на коррупцию.
С другой стороны, коммерческое банковское кредитование село практически не затрагивает. Вот, данные на январь этого года:
Кредиты банков по отраслям экономики — всего 1060 млрд., это лишь чуть более 14 % от запланированного ВВП, то есть банки держат вообще все экономическое развитие в Казахстане даже не на голодном, а умертвляющем пайке.
Добавим сюда и среднюю стоимость кредитов – 14,2 %, мало кому из производственников потянуть такое.
Но даже и такое кредитное гетто по сравнению с тем, что достается продовольственному и сельскому направлениям – натуральный санаторий. Смотрим цифры: кредиты в январе по строке «производство продуктов питания, включая напитки» — 16,5 млрд. тенге, или 0,002 % от ВВП, исчезающе малая величина. Строка «сельское хозяйство» — 5,23 млрд. тенге, — вообще никаких нулей после запятой не хватит, если показывать в процентах от ВВП.
Да и относительно собственно объемов производства кредиты тоже мизерные: производство продуктов питания за 2019 год – 1629 млрд. тенге, объем продукции сельского хозяйства – 5219 млрд. тенге. То есть, пищевая отрасль кредитуется на 1 % от своего объема, сельское хозяйство – на 0,1 %. К тому же, и в таких гомеопатических дозах кредиты ядовиты по стоимости – средняя ставка по 2019 году — 12,4%. Это ли не умерщвление?!
ПРОБЛЕМА ИНВЕСТИЦИОННАЯ
А теперь давайте посмотрим, как бесконечно малое банковское кредитование, плюс отнюдь не бесконечные государственные субсидии откладываются на самом важном для развития любого производства – инвестициях в основной капитал.
Смотрим отчетность за 2019 год: инвестиции в сельское хозяйство – 501,6 млрд. Это 9,6 % от объема производства, тогда как для устойчивой жизнедеятельности надо бы не менее 25 %. А учитывая изношенность и отсталость основных фондов, не помешали бы и все 50 %.
И еще издевательская строчка из той же статотчетности за 2019 год: более 89 % инвестиций в основной капитал направлены на выращивание сезонных культур (60,6 %) и животноводство (28,9 %). Вот вам и прорывная мясная программа: основная часть и без того скудного инвестиционного ручейка направляется не на более сложные переделы, а на извлечение самой простой и быстрой сезонной растительной прибыли.
БОЛЕЗНЬ РОСТА
Конструктивная критика предполагает, что даже после самого разгромного описания проблем должны идти предложения, как их преодолевать. И, да, мы изложим свое видение выхода из такого в прямом смысле системного недофинансирования сельского хозяйства.
Однако волшебных рецептов оптимального распределения госсубсидий просто нет, значит, рецепты выправления положения не могут не быть столь же радикальными, что и постигшая аграрную отрасль дилемма. А потому, потерпите, нагоним еще дополнительной жути, — вполне объективной.
Итак, за все годы деятельности связки «Минсельхоз-Мясной союз», да, кое-какие слабые подвижки в животноводстве, если можно так выразиться – достигнуты. Поголовье КРС с 2011 по 2019 годы выросло на 30 %, овец и коз на 6 %, птицы – на 37 %, а лошадей так и на все 76 %. И только свиней осталось 68 % от поголовья десятилетней давности. И это притом, что «Мясной союз», несмотря на вывеску своей организации занимался исключительно крупным рогатым скотом мясного направления – говядиной. То есть, за почти 10 лет реализации программы, будь-то в виде проекта «Экспортного потенциала мяса КРС», начатого в 2011 году или «Национальной мясной программы с 2018 до 2027 года», рост всего лишь на 30 %. Не густо, учитывая временной интервал и количество государственных денег, вбуханные в эти прожекты.
Однако, вот достижения 2019 года по сравнению с колхозно-совхозным еще 1991 годом, последним годом существования СССР. КРС – 78 %, овцы-козы – 55 %, птица – 75 %, свиньи – 28 %. И только лошадей (слава казахам!) стало 170 % от колхозных времен.
Или вот еще, по пищевой и перерабатывающей промышленности:
Мяса и субпродуктов по отчету за 2018 год выпускалось, в сравнении с 1990 годом, 24%, колбас – 29 %, масла сливочного 22 %, молока – 37 %, сыра и творога – 78 %. От переработки шерсти осталось 4 %, выделки кожи и шкур – 23 %.
Не верите? Зайдите на сайт Комитета по статистике – данные оттуда.
Представляете, сколько денег, не говоря уже об интеллектуальных и организационных усилиях потребуется, чтобы подняться всего-то до уровня производства тридцатилетней давности!
АХИЛЕССОВА ПЯТА ДЕСОВЕТИЗАЦИИ
И еще – для лучшего понимания, почему мы свалились в яму и без чего из нее не выбраться.
У старшего поколения еще на памяти термин «холодная война», а ведь то, действительно, была война, мирового масштаба, только без прямого военного столкновения, запрещенного появлением атомного оружия. Ту Третью мировую СССР …, нет, не проиграл – добровольно капитулировал. Наши оценочные суждения по этому поводу могут быть разными, но объективный факт налицо – правила нового мироустройства устанавливались, скажем так, с участием одержавшей верх стороны.
Поскольку же мировой рынок, как система разделения труда к тому времени уже состоялся, постсоветским рыночным суверенам достались только ниши экспорта природного сырья, в обмен на импорт готовых товаров. Ничего личного, просто бизнес.
Плюс, политико-идеологический аспект: колхозно-совхозный строй на селе подлежал ликвидации, равно как солидарная схема пенсионного обеспечения должна была быть заменена на индивидуально-накопительную, а бесплатное здравоохранение – на страховую медицину.
И еще из новых порядков – никаких национальных кредитов и инвестиций! Схема финансирования – принципиально внешняя, инвестируется и кредитуется исключительно субъекты, имеющее экспортно-импортные обороты. Внутренний кредит – удушающий по доступности и стоимости. Национальная валюта – местный доллар, плавающий вокруг «старшего брата». Причем направление «плавания» определяется тоже интересом экспортеров. Для имеющих обороты, тем паче – кредиты в тенге, такое плавание – еще один способ удушения.
Иллюстрация: основные обрушившиеся на «КазАгро» проблемы – плоды девальвационной схемы 2015 года (подрубившей, кстати, и работающую на тенге электроэнергетику), устроенной нашими же Национальным банком и правительством.
ТАК ПРЕОДОЛЕЕМ!
Надеюсь, сказанного теперь достаточно для понимания, что ответом на ожидания президента по новому курсу применительно к сельскому хозяйству и всему сельскому населению, с их бедами и нуждами, должна быть новая всеобщая программа АПК, а основами такой программы – два института. Это преобразованный из «КазАгро» самостоятельный кредитно-инвестиционный «КазАгроБанк», осуществляющий давно уже небывалое – национальный, длинный и дешевый целевой кредит. Плюс – целевое инвестирование.
Второй институт тоже не сказать, что новый, но еще более давно небывалый – «КазАгроПлан». Нынешнюю сельскую раздробленность, во-первых, не профинансируешь, во-вторых, даже самые добрые намерения как-то поддержать мелких производителей только закрепляют постколхозное сползание сел-аулов в неофеодальное средневековье.
Есть ли в Казахстане действительно образцовые высокопродуктивные хозяйства? Есть, у Сауэра, например, и у Зенченко. Есть еще несколько, и все это – чудом уцелевшие колхозы-совхозы, сохраненные через приватизацию бывшими председателями, но без разворовывания.
И еще обязательное условие успешного хозяйствования – дружба с местным и республиканским начальством, а еще надежнее – с самим президентом.
Вот эти штучно-индивидуальные образцы и пора бы начать тиражировать на системной основе.